Всему свое время

Акселерация—явление XX века и пока в значительной мере его загадка. Хотя в основном ускоряется физическое развитие, дети явно становятся и интеллектуально более развитыми.
Сенсации, сенсации... Прямо-таки не успеваешь следить за фантастическими успехами-некоторых сверх-юных гениев. Еще не сделав и единого шага по тверди земной, они овладевают водной стихией, с ловкостью наших четвероруких предков взбираются на физкультурные снаряды, поражая взрослых самыми рискованными пируэтами, с необычайной быстротой осваивают грамоту, письмо, игру в Шахматы.
Мистер Тонгей, житель Соединенных Штатов Америки, сделал из своих десятимесячных детей, Бубба и Кетти, маленьких ихтиандров. В результате упорной тренировки дети научились чувствовать себя в воде, как прирожденные обитатели моря.
Спустя два-три года они проделывали многокилометровый водный марафон, прыгали со связанными ногами с десятиметровой вышки, наполняя ужасом сердца очевидцев и... долларами—карманы отца-импресарио.
Совсем недавно гамбургская газета «Штерн» поместила фотографию трехлетней американки Памфилы Уотсон, которая уже ходит в школу, но не забывает о своем хобби—теннисе.
Но, если верить сообщениям, феноменом из феноменов следовало бы признать трехлетнего жителя Кореи Ким Юн Вана. Первые слова, как и наш Тарасик, он начал произносить на четвертом месяце, в пять—ходить, в шесть—самостоятельно гулять, в семь месяцев—читать, писать и играть в шахматы. В начале второго года он поражал даже полиглотов владением сначала английским, а впоследствии немецким и китайским языками.
Затем газеты стали публиковать его рисунки. Но Ким не честолюбив. В своем дневнике он записал: «Каждый день сюда приходят гости и надоедают мне своими вопросами, пока у меня не начинает болеть голова».
Сделаем еще одно любопытное добавление: за несколько дней до того, как Ким начал произносить первые слова, то есть на четвертом месяце, у него сразу появилось двенадцать зубов. Интересно, что для большинства рано развивающихся детей характерно именно такое ускоренное прорезывание зубов, словно выражение «грызть гранит науки» рисует действительную картину, а не является' всего лишь метафорой.
Надо думать, что у Кима, как и у его многочисленных выдающихся сверстников, пока еще нет чрезвычайных проблем. Но сами эти феноменальные дети с их уплотненными до невероятности темпами развития—одна из сложнейших проблем науки о человеке.
Обычно дефицит фактов порождает инфляцию теорий. Но в данной области наоборот: обилие фактов пока еще не породило ни одной удовлетворяющей гипотезы. Можно не сомневаться, что эта загадка все же будет разгадана. Но животрепещущим, требующим ответа уже сегодня остается вопрос: какие коррективы вносит акселерация в воспитание и обучение детей? Можно ли ускорить их развитие? И, главное, нужно ли?
Американские педиатры Филипп и Анна Зелазо экспериментально доказали, что если начиная со второй недели после рождения проводить с детьми трехминутный комплекс специальных упражнений, вырабатывая у них навык ходить, то к семи месяцам они начинают преодолевать пространство примерно с такой же уверенностью, как это делают годовалые.
Наблюдения показывают, что интенсификация педагогических воздействий, совершенствование приемов воспитания и обучения дают поразительные эффекты. Добиться более раннего развития в большинстве случаев можно. Но нет ли за этими внешними эффектами скрытых дефектов?
Угроза их вполне реальна. Специалисты утверждают, что при слишком больших физических нагрузках и недостатке кальция в рационе ребенка возможно вымывание его из костей и образование в них пустот, так называемых лоозеровских зон, что ведет к повышенной хрупкости костей. Костная система ребенка имеет все черты безупречного литья, но и ей необходим оптимальный режим дозревания!
При неумеренном обучении детей в раннем возрасте плаванию может нарушаться расположение органов, позиция которых все-таки приспособлена к прямохождению. Не исключено возникновение аномалий в структуре костей и сочленений таза.
Хотя специальных длительных исследований в этой области никто пока не проводил, накопленные факты свидетельствуют, что контакт детей с водой может выходить за пределы общепринятых в раннем возрасте водных процедур—обтираний и обливаний. Кратковременное (2—3 минуты) пребывание ребенка в воде приобретает закаливающее и оздоровительное значение, оно способствует осуществлению безусловно правильного лозунга «все дети должны уметь плавать». Но собственно плаванию нельзя обучать, прежде чем кости и мышцы приобретут достаточную зрелость, обеспечивающую умение сидеть, ползать, то есть пока ребенок не приспособился к земной гравитации. Обычно это бывает в пять-шесть месяцев.
Можно думать, что даже дети грудного возраста вообще способны на большее, чем нам до сих пор казалось. Однако интенсификация их развития, увеличение нагрузок требуют осторожности, трижды осторожности!
К моменту рождения ребенка его мозг отличается незавершенностью строения. Ускорение или замедление его дальнейшего развития зависит от объема и интенсивности воздействий внешней среды: питания, света, звуков, речи взрослых, то есть от условий жизни. Значит ли это, что ребенку нужно как можно больше впечатлений? Нет, избыток их оказывает отрицательное воздействие. Но гораздо опаснее недостаток впечатлений, ограниченность общения со взрослыми, бессодержательность игр и занятий.
Эксперименты на животных показали, что на раннем этапе созревания как избыток, так и недостаток внешних воздействий ведет к отклонениям в развитии нервных клеток. Причем отрицательные последствия могут не проявляться сразу же.
Мозг—«машина» с основательной надежностью. Мощные заградительные биологические барьеры предохраняют миллиарды нервных клеток от многих вредных факторов, защитные физиологические механизмы в виде охранительного торможения стоят на страже умственного и физического благополучия.
Но существуют моменты, особенно в раннем детстве, когда перенесенные заболевания или неправильные условия воспитания могут привести к сдвигам в деятельности центральной нервной системы.
Я вовсе не хочу этим сказать, что мозг ребенка раннего возраста как-то особенно раним и что любой неосторожный шаг чреват трагическими последствиями. Но проблема как раз и состоит в том, что благодаря высокой надежности мозг не только взрослого человека, но даже ребенка может «амортизировать» отрицательные воздействия, спустить их, что называется, на тормозах, и никаких явно выраженных аномалий не.возникнет.
Ребенок будет жить и развиваться, как и другие его сверстники. И только впоследствии дефект проявит себя то известной ограниченностью суждений, то «тугоухостью» к юмору, то равнодушием к красоте... Так неуловимое, крохотное отклонение в нейрофизиологической структуре мозга может затруднить или вовсе сделать невозможным развитие наиболее «изящных» качеств человеческого духа.
Для каждого периода детства характерен какой-то ведущий вид деятельности. Для детей первого года жизни это простые действия с погремушками, колечками, после года—все более усложняющиеся игры с кубиками, машинами, куклами, песком. Именно такая активность имеет решающее значение для психического развития ребенка, и следует помнить, что компенсировать ее трудно.
А как все-таки быть с нашими маленькими эрудитами, перешагивающими рамки своего возраста? Конечно, специально тормозить их развитие нет необходимости, но надо стараться всячески переключать деятельность ребенка в тот план, в ту систему, которая присуща его возрасту. И, конечно, категорически отказаться от всякого «натаскивания», нарочитого стимулирования, от всякой инициативы преждевременного обучения, исходящей от взрослых. Это касается не только «вундеркиндов», но и всех детей.
Чему и как учить ребенка? Многие родители полагают, что главное—это накопление знаний о внешнем мире. Но знания, информация в этом возрасте еще не имеют самодовлеющего значения. Это своего рода рабочий материал, который скорее представляет средство для развития умственных способностей ребенка.
И, пожалуй, самое важное, имея в виду будущее ребенка, сформировать у него потребность к познавательной деятельности и привычку к умственным нагрузкам.
У детей раннего возраста истоки формирования этой потребности, как правило, лежат в действиях, которые могут заканчиваться неожиданным результатом. Когда ребенок строит, допустим, башню из кубиков, он может не представлять себе, как она будет выглядеть. Но вот поставил большие кубики на маленькие—развалилась; сделал по-другому—стоит; разместил кубики иначе—и между ними образовались ходы, по которым может проезжать машина... Именно эта новизна побуждает малыша к дальнейшим поискам, развивает мышление, наталкивает на догадки и выводы.
По мере роста ребенка приобретают значение и другие пути формирования познавательной потребности. Очень много дает эмоциональное общение со взрослыми, игра, в которой они участвуют или которую организуют, каждый раз вкрапливая в нее элементы новизны.
В конкретной ситуации, думается, родители и воспитатели всегда в силах найти методы, формирующие умственную активность ребенка. Общий принцип подхода здесь таков; необходимо давать ребенку не просто «готовые» знания, но способы добывания их, способы их применения. И делается это главным образом в действиях, в игре.
Методы школьного обучения в ранние дошкольные годы совершенно неприемлемы. Когда память маленького ребенка с помощью нарочитых «педагогических инъекций» заполняют различными сведениями, а мотивом учения становятся только авторитет родителей, поощрение или наказание, у ребенка может, конечно, накопиться какой-то информационный багаж.
Но, внешне «основательный», он будет лишен нравственной силы и эмоциональных опор, лишен естественной, кровной связи с жизнью ребенка. Такие знания находятся, как правило, в стороне от той самостоятельной деятельности, которая необходима ребенку и представляет единственно существенную ценность для его дальнейшего развития. Не потому ли из детей, обещавших, казалось, так много, нередко вырастают вполне ординарные люди?
Категорически возражая против насильственной акселерации, против всяких самодеятельных экспериментов, я разделяю мечту тех родителей, которые хотели бы соединить атмосферу радостного, непринужденного детства с более высокими темпами гармоничного физического и умственного развития У нас есть все основания надеяться, что познание физиологических и психологических закономерностей раннего возраста позволит усовершенствовать управление эмоциональной, интеллектуальной и мускульной жизнью ребенка.